«Описывая факты моего житья-бытья в концлагере, а также и сам концлагерь таким, каким я его тогда застал, должен отметить, что я видел лишь вершину айсберга. Остальная его масса терялась в глубоких и мутных водах таинственности и засекреченности. Я мог заглянуть лишь в механизм хозяйственной деятельности концлагеря и наблюдать, как эта деятельность отражалась на жизни заключённых, но я не мог видеть тех пружин, какие двигали как хозяйственную деятельность, так вершение судеб этих заключённых. Сам факт произвольного осуждения и заключения в концлагерь такого количества большей частью ни в чем не повинных людей (я говорю о каэрах) свидетельствовал о том, что само административное устройство лагеря основывалось на произволе».
