Воспоминания соловецких узников

«В “Заметках к будущим воспоминаниям” (1959) Д. С. Лихачёв даёт интересную характеристику современного ему русского общества. “Так свободны могли быть только русские люди начала века, только люди вполне интеллигентные. Сейчас даже трудно вообразить себе ту степень свободы, которой мы все обладали в заключении. Чем больше было людей разномыслящих, тем больше была эта свобода. <…> В этой возможности иметь свои взгляды, своё и была свобода, а не в “пропуске” за Кремль...”

Разномыслие представлено здесь следствием свободы и одновременно тем, что способствует её дальнейшему росту и распространению. Добавлю, что, несмотря на разделения в отдельных вопросах, заключённые чаще всего были едины в отношении принципиальных моментов. Например, за редкими исключениями, мемуаристы воспринимали Соловки в первую очередь как монастырь. “В воротах я снял студенческую фуражку, с которой не расставался, перекрестился. До того я никогда не видел настоящего русского монастыря. И воспринял Соловки, Кремль не как новую тюрьму, а как святое место”, – писал тот же Д. С. Лихачёв, который в возрасте 22 лет стал узником СЛОНа.

Сейчас, спустя 100 лет, в массовом сознании беломорский архипелаг ассоциируется прежде всего с лагерем особого назначения, тюрьмой, часто без учёта почти уже 600-летней истории православного монашества, которое сыграло ключевую роль в развитии Соловков. Сегодняшнее разномыслие в отношении одного из важнейших религиозно-исторических центров России вытесняет на далёкий план идущую из глубины веков духовную доминанту и приобретает скорее отрицательную окраску. Причиной современного разномыслия становится несвобода суждений – несамостоятельных, зачастую навязанных извне идей о тоталитарном характере русской истории, закономерным развитием которой якобы является появление ГУЛАГа. Все это ведёт к разобщению с собственным прошлым, которое окрашивается в мрачные тона и ничего, кроме сожаления, в таком виде не вызывает».