Воспоминания соловецких узников

«Уже давно и очень страшно в соловецких лесах ревёт зверь. Но свидетельское мастерство в том и состоит, что этот глухой звериный рёв, от которого кровь в жилах стынет, вам преподносится так, как будто за Соррентскими холмами поёт дева…

– Никакого зверя, милостивые государи, и в помине нет, я сам в Соловки ездил и говорю вам как очевидец. А это просто дева за холмами поёт. И очень милая дева, смею уверить вас моей неподкупной честью.

С соловецкими свидетелями вышло, впрочем, не совсем ладно. Как только Горький окончил свои показания, из глухого финского и карельского леса вышли ещё свидетели: оборванные, голодные, дрожащие русские люди, мужчины и женщины, и тоже заявили, что они в Соловецкой тюрьме были и мёд-вино там пили…

Произошла, таким образом, в своём роде нечаянная очная ставка. Две совести столкнулись и заговорили сразу… Как будто даже звук пощёчины послышался».